Недавно меня спросили: «В чем уникальность профсоюзов России?» Поскольку спросил непрофсоюзный человек, то и отвечать надо было без излишней
терминологии.

Сейчас в разных странах мира есть совершенно разные проф­союзы. При том, что «базовая комплектация» у них примерно одна и та же (люди платят взносы, чтобы их условия труда и его оплата улучшались), инструменты их работы отличаются, и схемы отношений с государством и бизнесом имеют свои особенности. Но уникальность российских профсоюзов не в специфике отношений или инструментах работы. И даже система социального партнерства, реализованная сейчас в России, как бы это ни прозвучало, не главное в этой уникальности. Уникальность – в исторической динамике. Оценивать ее нужно не только по тому состоянию, в котором профсоюзы находятся сейчас, но и по тому историческому пути, который они прошли. А главное – по тем радикальным изменениям, которые несколько раз происходили в России, и по тому, как к ним адаптировались профсоюзы.

Вот, например, профсоюзы в США, Англии или Франции. За сто лет, конечно, в них происходили изменения как самих структур, так и схем их работы. Но за это время изменения в самих этих странах не были так радикальны, как в России. Можно взять для примера другие страны, в том числе более нестабильные. Но! Например, в Германии с 1933 по 1945 год были в принципе уничтожены профсоюзы, а после восстановления немецкие профсоюзы (и профсоюзы Восточной Европы в целом) просто вернулись к донацистской модели. Примерно так же события развивались и в других странах, где проводились социалистические эксперименты. А в Чили, например, как были профсоюзы до Сальвадора Альенде, так и при нем особо не изменились.

В России же за 120 лет несколько раз радикально менялась рамка, в которой работали профсоюзы, вынуждая их также радикально меняться. Судите сами.

Российская империя, где проф­союзам сначала не дают создаваться в принципе, потом – разрешают, но сразу же пригибают к земле разными полицейскими ограничениями. Пригибают так, что за два года их численность уменьшается более чем в 20 раз.

Затем идет советская десятилетка, когда профсоюзы (вместе со страной) проходят через гражданскую войну (с военным коммунизмом, когда прямой товарообмен чуть не отменил деньги), потом – нэп (элементы капитализма при внедряемом трудовом законодательстве) и его отмена.

Далее – коллективизация, индустриализация (с созданием большого числа крупных трудовых коллективов – и их по–разному стимулируют к сверхинтенсивной работе).

Война – и совершенно другие задачи профсоюзов. Сорок поствоенных лет.

Перестройка, политический и экономический кризис 90–х. Как говорится, «и так далее».

И в рамках каждого такого радикально нового периода профсоюзы в Российской империи, СССР, РФ адаптировались – для того чтобы наиболее эффективно работала «базовая комплектация» (улучшение условий труда работников).

В этом заключается уникальность российских – в широком смысле – проф­союзов. Уровень адаптивности российских профсоюзов к внешним условиям не означает, что они приспособленцы в плохом смысле этого слова. Важна цель. Приспособленцы – это те, кто приспосабливается к обстоятельствам с выгодой для себя любимого. Профсоюзы же адаптируются к обстоятельствам, чтобы лучше выполнять свои функции. Грубо говоря, они не революционеры, а оппортунисты.

Это слово использовалось в советской науке с ярко выраженным негативным акцентом. А ведь в буквальном переводе оно происходит от английского opportunity – возможность. То есть оппортунист – тот, кто ищет возможности. Соответственно, при каждой власти профсоюзы искали и находили возможности. Не пытаясь, кстати, менять режим в стране или свергать эту власть – даже царскую, хотя тогда в профсоюзах было огромное число, говоря сегодняшним языком, политических активистов.

Нужно понимать это уникальное качество, которое в России присуще именно профсоюзам, причем в их исторической традиции. Возможно, именно в силу непонимания ее и не прижились такие формы организации работников, как, например, рабочие комитеты периода перестройки. И, кстати, знание того, что в России профсоюзы могут адаптироваться к любым условиям (образно говоря, дышать водородом), заряжает оптимизмом по поводу их будущего, несмотря на любые формы возможного внешнего воздействия.

Александр Шершуков, главный редактор центральной профсоюзной газеты
«Солидарность», историк профсоюзного движения.